Дворников

Материал из Большая Немировская Энциклопедии
Перейти к: навигация, поиск

Ю. Крылов, М.Немиров

Дворников Валерий Павлович, человек-психиатр

Выдающийся тюменский психоневролог.

Сначала будут изложены истории, которые рассказаны Ю.Крыловым и которые, несомненно, убедят в этом читателя.

Истории таковы.

1. М.Немиров

Есть в городе Тюмени, как и в большинстве более-менее крупных городов психоневрологический диспансер, и находится он на ул. Ленина, 26 (или 23, сейчас не точно помню). Кстати, ул. Ленина в г. Тюмени — не самая центральная, что удивительно. Даже во времена самого развитого социализма центральной тюменской улицей была ул. Республики, а какой республики — не указывалось. Так что вполне может оказаться, что буржуазно-демократической. Ну да про улицу Республики потом, а что касается Дворникова В.П., то довольно значительная часть тюменщиков, про которых речь в этой книге, были гостями (то есть: состояли на учете) в этом самом психдиспансере.

Причины на то у всех были разные, да и не о них сейчас речь. а речь о том, что самой что ни на есть лапушкой в этом диспансере был Дворников В.П., к которому можно было прийти со всеми своими "неприятностями" и быть уверенным, что тебя тут же не упекут в дурдом строгого режима, ну — если ты сам этого не хочешь. А можно было просто — зайти поболтать, и вроде легче становилось — психоневролог как-никак!

О внешности его что-нибудь интересное сообщить сложно, ибо он был обычным, среднего роста очкастым мужчиной, который любит внимательно слушать собеседника, слегка прищурившись; психоневролог как психоневролог. И вот как известно, был период в жизни Крылова, когда ему уж совсем негде было жить. И он от этого сильно страдал. А как раз собирались первый рок-клуб организовывать, и только-только начали вместе все старотюменщики колбаситься (не люблю слово "тусоваться"). И вот, как-то, в аглицком клубе, по-моему (курилка возле мужского туалета на 3 этаже главного корпуса университета, где все и собирались поболтать ), М. Немиров спрашивает Ю. Крылова: — А ты где живешь? А тот и отвечает ему в том смысле, что злая судьба и так далее. А Немиров и говорит: — Живи у меня. Крылов обрадовался.

А жил Немиров на Широтной улице, в микрорайоне, где до этого Крылов не бывал, и по дороге туда испытывал настоящий восторг — далеко-то как! И темно-то как! И приехали они, откупорили бутылку белого вина, а Немиров и говорит: — Слушай, Крылов, а не поживешь ли ты здесь один, — недолго, недельку, может две? Крылов: — ??? Немиров и говорит: — Мне тут в дурдом нужно лечь, ненадолго... — Зачем ?!! — Ой не спрашивай, — отвечает, — нужно.

А Крылов так осторожно: — А ведь, чтобы положили, ведь диагноз нужен, — у тебя же нет диагноза -то? Немиров: — Зачем диагноз? Приду я к психиатру, скажу: "Я — дурак. Положите меня в дурдом." Неужели не положат?

Так он и сделал. А попал Немиров прямо к нашему дорогому В. П. Дворникову, и вот что до меня дошло: сказал Немиров задуманную фразу, а Дворников смотрит на него хитро, молчит. А потом и говорит: — А вы точно дурак? Немиров не растерялся и отвечает: — Ну рассудите сами: приходит к психиатру нормальный, здоровый человек и говорит: "Я дурак, меня в дурдом пожалуйста положите!" А?

Дворников подумал-подумал, и убежденный железной логикой, согласился. А тут Немиров и говорит: — Только Вы меня в отделение, которое в 3 городской определите, я в Винзили (это такой "серьезный" дурдом под Тюменью) не поеду!

Вот тут Дворников плечами и пожал от удивления.

2. Ю. Крылов

Захаживал к Дворникову и Крылов, и вот с чего началось: Крылов страдает ужасными болезнями, которые, надо признать, дают о себе знать нечасто. Но один раз это очень пригодилось. Один хороший крыловский друг Миша Жилин (см.) работал в строительстве после того, как его выперли из Университета за прогулы. Работал он там мастером, и видя бедственное бездомное положение Крылова, посоветовал ему устроиться в профилакторий "Градостроитель", что под Тюменью, где и жить можно, и кормить будут, и лес вокруг, и озеро, — короче — красота! Он пообещал всячески посодействовать в получении льготной путевки в этот райский уголок, но для удачи мероприятия нужно было чем-нибудь серьезно болеть. — Нет проблем! — воскликнул Крылов и, собрав все свои армянские справки (Крылов сам из города Кировакана, что в Армении), пошел в психдиспансер.

Там он попал к кому бы вы думали? — к Дворникову, конечно! И тот, его выслушав, дал необходимые бумаги, и Крылова определили в профилакторий, где он чудесно просуществовал целый месяц, так как к нему часто наведывался Сэр, и они вместе квасили на берегу озера жаря на костре куски свинины, нанизанные на длинные палки. C тех пор Крылов и стал периодически наведываться к Дворникову, где имел с ним беседы и получал редкие рецепты на всякие амитриптилины, помогавшие в то время выжить в случае душевных, физических и прочих крупных неприятностей. И вот один раз Крылова так "поджало" , что совсем уж помереть собрался — то ли с первой женой разводился, то ли из Университета стали выгонять, то ли и то и другое вместе, — короче, жить стало невмоготу. А когда так тяжело, начинаешь пить совсем безбожно, да еще и таблетки глотать, чтоб не чувствовать всего этого говна, — и тут такие штуки начинают с психикой претворяться! Поэтому и решил Крылов наведаться к Дворникову — может, хоть он чего посоветует.

Приходит он в диспансер, а там тетка какая-то чужая сидит. — А где Валерий Павлович? — чуть не плача спрашивает Крылов. А тетка улыбается, и говорит таким "врачебным" голосом: — А он сегодня после четырех принимает. Да Вы проходите! Ну, Крылов думает: не доживу до четырех, может она тоже тетка нормальная, раз в одном кабинете с Дворниковым сидит, — ну и выложил ей: так мол, и так, а если сильнее прихватит — то вааще в-о-о-о-о как!

Тетка оказалась хорошей, выслушала внимательно, затем и говорит: — Надо Вам энцефалограмму сделать. Вы, — говорит, — посидите в соседней комнате, а я пока с лабораторией договорюсь. Крылов, как дурак, дождался в соседней комнате пока приехали санитары дурдомовских размеров, а уж потом, когда под белы рученьки взяли, стал возмущаться, мол — энцефалограмма! Врач сам сказал!

Санитары к этому были привычны. Привезли они его — смотрит Крылов — да это ж дурдом! Сам передачки сюда привозил! - Е-мое, — думает, — пока кто из знакомых узнает, — а у самого сигарет всего две штуки осталось. (По опыту старших товарищей он прекрасно знал, какая тоска в дурдоме без сигарет.)

История кончилась хорошо. Вечером приехал взлохмаченный Дворников, который случайно, по списку, заметил куда меня отправили, и после небольшого скандала с персоналом (мы не имеем права! — кричали они) забрал меня, совсем одуревшего, и увез к себе в кабинет. Там он налил чаю, и, будучи прекрасным психоневрологом, вернул Крылова к жизни.

3. Гузель

Она тоже большой друг Дворникову В.П. И по этой самой дружбе, видя большую его заинтересованность деятельностью рок-клуба, про который она ему много рассказывала, решила Гузель пригласить Дворникова на наиболее зрелищное в то время мероприятие — пресс-конференцию М. Немирова и Ю. Крылова, посвященную их возвращению из поездки к Б.Г.

Надо тут заметить, что пресс-конференция проходила в актовом зале (!) Университета, и проходило с привлечением множества аудиовизуальных материалов, и в конце еще кружочки с автографами Б.Г. раздавались. Конечно же, эта конференция вызвала большой интерес, и на нее собралось довольно много разного народа, преимущественно из самого рок-клуба и его окружения. Пришел и Дворников, который все это действо с размахиванием руками, включанием музыки и рассказами об изображенном на показываемых фотографиях, просидел скромно в углу.

После конференции, мы подходим к Гузеле, и спрашиваем: — Ну как? Дворникову понравилось? А она: — Очень понравилось! Он просил даже его почаще на такие мероприятия приглашать. Говорит: "Сколько материала! Это ж докторскую диссертацию можно за полгода написать!"

Вот такой психоневролог Дворников Валерий Павлович.

4. Опять М.Немиров

А вот дополнения к сообщению Ю. Крылова, которые сообщаю я, автор этих строк.

Во-первых, дополняю, опровергаю и уточняю сообщение, сообщенное Крыловым под номером 1. Действительно, пришел я к Дворникову и попросился в дурдом: жизнь моя приобрела характер полного и тотального безумия, и нужно меня изолировать в тихое место. А то будет совсем караул. Дворников, действительно, поинтересовался конкретными проявлениями безумия.

— Ну, например, — объяснил я, — Есть у меня ощущение, что все вокруг дураки, а вот я как раз умный, талантливый и достойный всяческого восхищения. — Ага! — подхватил Дворников, — А окружающие не признают этого, да? — Да нет, мне кажется, что и все окружающие это признают!

— Да, — опечалился Дворников, — это, уже, действительно, дело серьезное. Тут, действительно, требуется немедленная госпитализация! - после чего нажал соответствующую кнопку, в кабинет влетели двое из ларца, ловко скрутили мне руки за спину и поволокли в машину скорой помощи.

И как я не убеждал их, что я не буйный, я сам пришел — к этому они, как очень верно заметил Крылов, были привычные, и пока не довезли меня до писхоневрологического отделения Третьей городской клинической больницы, что на Доудельной улице, рук мне так и не отпустили.

27 декабря 1995, вторник, полседьмого утра.

5. Для тех, кто решит, что я таким образом "косил от армии", сообщаю: вовсе нет. Я в те времена (1984 – 1988) переживал очередной позорный период своей жизни и действительно нуждался в помощи психиатра, каковую и получал. А от армии косить собирался, уповая на свое плохое зрение. А когда оказалось, что зрение мое является все же, по существующим нормам, недостаточно плохим, то смирился и решил, что уж пусть тогда будет все как будет. И был приятно удивлен, когда оказалось, что описываемый Дворников такого понаписал мне в медицинской книжке, что — —

6. Весной 1986 власти города Тюмени решают извести появившуюся здесь крамолу на корню путем отправления ее носителей на перевоспитание в армию (см. Шаповалов Ю.). На дом к Немирову М., тогда работавшему учителем русского языка, и проживавшему в комнате в общежитии во 2 микрорайоне с утра приезжает группа захвата из военкомата во главе с его самим начальником, сажают его в машину и везут в Психоневрологический диспансер, что в на улице Ленина.

Они приезжают туда. Меня сажают сидеть в приемной под охраной двух людей в погонах, главный направляется к Дворникову, чтобы тот быстро меня переосвидетельствовал и признал годным. Они сидят довольно долго, затем начальник выходит. Он садится на стул рядом с М. Немировым, вынимает сигарету, предлагает сигарету указанному Немирову, то есть мне. — Ладно, — говорит он ему, — хуйня! Не отчаивайся — еще, может, вылечат. Приходи ко мне завтра, я тебе выдам военный.

7. Дворников потом наставлял М.Немирова: — Наседают на меня сильно, — говорил он, — и в панике они сильной, так что могут плюнуть на все белые билеты, а просто на улице тебя схватить, запихать в вагон, да и отправить куда-нибудь на Чукотку. — А ты тогда, — говорил Дворников, — беги. Как представится возможность — так и беги, только без оружия, а то убьют.

— Куда "беги"? В Америку через Берингов пролив? — не понял Немиров. — Зачем в Америку? Приходи в любой психдиспансер, поговори с врачом минут 15 — за тебя вся советская психиатрия горой станет! Но до этого не дошло.

— 8 октября 1998, четверг, 6.43 утра.

8. Например, прихожу я к Дворникову, то и се, прошу таблеток. - Ну, а плохие-то мысли – не приходят в голову? – спрашивает озабоченно Дворников. - Какие-такие «плохие»? - Ну, какие, - нехорошие! Не знаешь что ли, какие плохие мысли бывают! - О самоубийстве что ли? – спрашиваю я, и начинаю отвечать, что нет, не приходят, разве только …

И только какое-то время спустя понимаю, что вот они, психиатрские навыки и умения: таким путем он и выяснил, что именно я считаю «плохими мыслями» (а другой бы ответил, например, «зарезать начальника» или «о красоте мужиков»), во вторых, какого рода они, эти плохие мысли, и проч.…

9. В середине 1990-х Дворников лечил от алкоголизма Ю.Шаповалова – безуспешно. Шапа приносил Дворникову почитать этот наш с Крыловым о нем очерк – Дворников очень смеялся.

На этом все.

Тырц-тырц.