Хэви металл
Когда Струков А., в лучшие годы своей жизни, отбывал наказание в дисциплинарном батальоне, он и там себе музыку нашел — играл в оркестре на кларнете.
И бил у нас в большой барабан молдаванин Дима — парень здоровый (десантник), веселый и простой, как sancta simplicita.
Однажды подходит он к Артурке, виновато улыбаясь, и говорит:
— Слушай, я тут замполиту сказал: «Хочу в КГБ служить. Как туда попасть?»
А он мне: «Э, парень, туда берут людей с чистым сердцем и железными руками», или наоборот, «с железным сердцем, чистыми руками», не помню. «А ты», — говорит, — «в дисбат загремел — доверия к тебе мало».
А потом подумал и говорит: «Но ты можешь это доверие заслужить, если будешь выполнять небольшие поручения. Вот тебе первое: узнай, есть ли в роте любители «хэвимэтэлу». А я-то первый раз слышу такое слово, несколько раз переспросил. А он мне говорит: «Запоминай, если в КГБ хочешь. И не такое запоминать придется».
«А что такое «хэвимэтэлу»? — говорю.
«Фашисты, — говорит, — такие. И музыка у них такая. Есть у вас, — говорит, — такой боец — Струков. Поинтересуйся у него потихоньку, как он к этому «хэвимэтэлу» относится.»
Выслушав все это, Артурка вскипел от негодования, стал кататься по земле и в ярости раздирать на себе тельняшку.
«Меня!» — заорал он вполголоса, насколько можно орать так, чтобы в пяти метрах вокруг ничего не было слышно. - Меня заподозрить в любви к хэви-металу! Да за кого они меня держат!»
И долго еще не мог он придти в себя, плевался и рвал на груди волосы, причитая: «Почто же так-то?!»
Через неделю подходит Дима, счастливо улыбаясь, и говорит:
«Все - ты их больше не интересуешь».
2.
Прошел год.
Струков А., отбыв наказание, дослуживал положенный срок службы в том же самом полку, откуда был изъят в дисбат.
Это не была служба, в обыкновенном смысле этого слова, поскольку статус у него был необыкновенный - не дедушка даже, а «супердедушка».
Старшина называл не иначе, как по имени-отчеству; офицеры, как с равным, здоровались за руку, а для солдатиков он был как бог - некая вечно служивая сущность, достигшая в познании жизни и службы таких глубин, на которых уже не волнует проблема дембеля.
А все потому, что в глазах всего полка — от последнего рядового до высших офицеров — он воспринимался не иначе, как закланный агнец, искупитель, взявший на себя всеобщую вину.
Потому что спирто-водо-глицериновая смесь, на авиационном жаргоне именуемая «массандра», за хищение с целью распития которой он и трое его однополчан получили, в общей сумме, 8 лет дисбата, продолжала все так же сливаться с боевых самолетов в канистры и, с таким же успехом, распиваться как в казарменных, так и в домашних условиях. Тем более, на дворе был 1986-й год — Антиалкогольная кампания в самом разгаре.
Но речь пойдет не об этом, а опять о Х-М., и опять о КГБ.
3.
В начале апреля вызывают Струкова А. в «особый отдел» полка.
Майор Козлов (это — без всякой злобы и не для гротеска, это — его настоящая фамилия) на правах «старого знакомого» поспрашивал, как здоровье, как дисбат (это с его подачи, в свое время, дело попало в прокуратуру), посокрушался, что пришлось пойти на такие меры, и перешел к делу.
Как к эксперту в области современной эстрады, он обратился к Струкову А. с вопросом, есть ли в полку любители Х-М.
Пришлось Артурке, в очередной раз, доказывать свое отвращение к Х-М.; объяснять, что ежели любители такового в полку и имеются среди молодых, то у него с ними не может быть ничего общего, и вообще — какую такую опасность для государства таит в себе этот жанр музыки?
4.
Майор Козлов молча подошел к сейфу, извлек оттуда какую-то бумагу и протянул рядовому Струкову.
Это была ксерокопия с некоей листовки, написанной корявым школьническим почерком.
Листовка гласила:
«Мы члены виликой ложи хэви метала заевляим что все кто ни врубаится в хэви металл будут нашими рабами и будут работать нанас на шахтах и руднеках. Long live heavy metal! Смерть врагам! Ложе.»
— Детский бред какой-то, — сказал Струков А.
— Это уже не детство, — поправил его майор. — Такие листовки были расклеены на подъездах домов в Северном микрорайоне города. А тут еще у них намечается мероприятие в честь дня рождения главного ихнего ..., ну Вы знаете, ... гитарист...
Артурка вспомнил, что у них в Универе была компания любителей Ричи Блэкмора, которые всегда устраивали пьянку 14 апреля.
— Вот-вот, он самый, — подтвердил майор. — И вот, у них в честь этого гитариста организован всесоюзный фестиваль хэви-метала не где-нибудь, а у нас, в Воронеже. Вся милиция и внутренние войска приведены в состояние полной боевой готовности. И нам работы хватает.
Вот какими делами занималась Госбезопасность в годы, когда великое государство уже трещало по швам.
5.
Что же касается Х-М., то тюменщики невзлюбили его еще в те времена, когда услыхать его можно было только по англоязычным радио у Севы Новгородцева, а на улицах российских столиц еще не видать было бледных юношей в заклепанных кожанках.
Но и тогда в Х-М. уже отчетливо проявилась его мертвящая эпигонская вторичность после творчески живоносного хард-рока 70-х г.г., который хэви-металисты грубо выхолостили, оставили от него один лишь драйв, вытравив всякое содержание.
Осталась тупая брутальная энергия, абсолютно пустой напыщенный пафос, оправдать который главные вожди Х-М. пытались только с помощью оккультизма, первобытного язычества, а порой и откровенного сатанизма.
7.
Далее нужно бы дать возможность изложить свою точку зрения на Х.М. и его адептам, которые теперь, вроде бы, в Тюмени появились — да только не будут они ничего излагать, ибо — —
Что есть, в общем, подтверждение вышеизложенного.